Дело было в суде

Прооперировали мы одну тётечку, а потом стали её лечить.
С этим делом преуспели мы мало: лечили, лечили, а всё не в коня корм — померла тётечка.
Была у неё черепно- мозговая травма.
Муж поколачивал её постоянно с различной интенсивностью, но в этот раз, видать, перестарался.
Стал светить мужику реальный срок за смертоубийство.
Мужик, не будь дурак, купил тетрадь в клеточку и авторучку.
Коряво и слезливо написал во все интимные органы нашего правосудия жалобы на врачей.
Мол, поступила его жена в больницу с пустяковой травмой, а медики своими преступными деяниями загубили её на корню. Он жену свою любимую и раньше бивал, но толковые врачи её таблетками и ласковым словом в три дня в строй возвращали, а тут попались недоумки с купленными дипломами…
«Что же мне — пишет,- за всю нашу медицину – срок тянуть?»
Больная эта поступила к нам по «скорой помощи» ночью.
Без сознания. Всё тело в кровоподтёках различной степени зрелости: от багрово- синих, до отцветающих — жёлтых.
Только на лице свежайшие фингалы – глаз не открыть.
Посмотрели головной мозг на КТ.
Выявили массивную внутричерепную гематому, сдавливавшую правое полушарие головного мозга.
На операции нашли хроническую гематому и свежий контузионный очаг в правой височной доле.
Оперировал её Саша Б., лечил, как палатный врач — я. Ну, значит – умерла благополучно тётенька.
Жалобы мужа сработали, как обычно, не сразу.
Я совсем было забыл про этот случай, как вдруг вызывает меня к себе наш главный и говорит:
— Из прокуратуры на тебя жалуются: три повестки послали, а ты не являешься.
— А они эти повестки мне в почтовый ящик бросают! Ни за одну я не расписывался. И на повестках нет имени следователя, не указанно дело, по которому меня приглашают. Такие повестки – недействительны!
— Борзеешь, юрист – любитель?
— Это я у Довлатова прочитал…
— Вот ты им в прокуратуре про Довлатова и расскажи! Сахарова ещё помяни, или Буковского с Солженицыным.
Диссидент хренов!
Вот тебе повестка! Они её сюда принесли и я за неё расписался. Вопросы есть?
— У меня сегодня – операционный день…
— А у нас незаменимых – нет. Пусть Фантик помоется. Скажи, что я так распорядился.
А по какому делу вызывают, в самом деле, не знаешь?
— Не знаю!
— Ладно! Ты у нас уже учёный…
На все вопросы там надо давать три ответа: «не знаю», «не помню», «забыл».
Если это что по работе, то ничего они не нароют.
Как обычно станут выяснять, а имел ли ты вообще право лечить, оперировать и т.д… Да и не был ли ты пьян, или под наркотой.
Как у тебя с этим?
— Бог миловал – говорю.- Можно канать на исповедь?
— Дошутишься … Иди уж!
Не позавидуешь следователям, ведущим медицинские дела!
Не знают они нашей специфики.
Они, если им сто свидетелей не скажут, что вы плюнули на операции в рану, а потом добили пациента контрольным выстрелом в голову, доказать ничего не в состоянии.
А потом: я, в самом деле, не помнил деталей этого случая.
Говорю:
— Там же в истории болезни всё написано. Читайте, анализируйте. Пригласите независимого эксперта…

Как же, найдут они «независимого»!
Разве, что где-нибудь за Уралом. А до Урала мы со всеми водку пили.
Да и дело это — обоюдоострое: сегодня ты – независимый эксперт, а завтра – я….
А тут и жалоба – бредовая.
Следователь это понимал и просто формально «отрабатывал номер».Вяло поспрашивал про то и сё, махнул рукой и сказал ухмыляясь:
— Следствие законченно, забудте!
Однако отвертеться от этого дела совсем нам не удалось: Сашу и меня потянули в суд, как свидетелей обвинения против этого убивца!
И вот – суд.
Скучно и грустно.
И тут адвокат обвиняемого начинает задавать Сашке вопросы:
— А что значит — «внутричерепная хроническая гематома»?
— Это такая гематома, которая имеет оболочки. Кровь внутри её уже изменена.
— А за какое время свежая, «острая» гематома превращается в хроническую?
— Тут мнение учёных расходятся. По нашим данным – за три недели.
Адвокат достает какую — то бумагу и говорит:
— Есть заключение судмедэксперта. По его мнению, эта гематома существовала у больной не менее чем три месяца.
Значит, образовалась гематома не после тех побоев, с которыми больная поступила в больницу.
Три месяца назад мой подзащитный находился в наркодиспансере с алкогольным психозом. Вот справка из диспансера.
Следовательно, эта гематома – не его рук дело.
Тут Саша стал клинически мыслить:
— Полученная травма (а у больной был свежий контузионный очаг височной доли) спровоцировала сдавление мозга уже имеющейся гематомой.
Короче: не побей её муж в тот раз, она бы ещё неизвестно сколько жила бы на радость всем нам с этой своей гематомой.
Адвокат достал другую бумагу:
— Но по заключению судмедэксперта больная умерла именно от этой гематомы, а не от полученных побоев, с проявлениями которых она поступила в больницу.
Кстати, никем ещё здесь не доказано, что именно мой подзащитный избил её в последний раз!
Известно — больная злоупотребляла алкоголем. И, как утверждают свидетели, часто падала, ушибалась. Возможно, что она получила эту гематому в результате одного из таких падений три месяца назад.
И опять спрашивает Сашу:
— Вы как оперировали больную?
— Молча!
— А точнее?
— Сделал костно- пластическую трепанацию, удалил гематому. Оболочки мозга зашил, целостность черепа восстановил: костный лоскут уложил на его место. Понятно?!
— Более менее…
А вот согласно работам НИИ нейрохирургии им. Бурденко, лучшие результаты даёт операция, при которой накладывается всего одно небольшое отверстие в костях черепа и гематома дренируется тонкой трубкой, подключённой к специальному резервуару, обеспечивающему (цитирую!): «постоянные значения уровня разряжения в течение всего времени дренирования».
Этим способом достигаются самые низкие показатели летальности после операции ( в Бурденко -0%!). И рецидивы гораздо реже — 5 % всего.
Кроме того, применяются эндоскопические операции, когда гематома удаляется через небольшое отверстие с помощью специального эндоскопа. Летальность при таком способе у всех авторов — 0!
А вот при той операции, которую произвели вы, летальность составляет, по данным разных авторов, от 10 до 25 %!
Сашка взвился:
— Не показано ей дренирование! Там плотные сгустки были! А эндоскоп этот нам третий год администрация обещает, да всё денег у них нет!
Тут адвокат почти слово в слово процитировал жалобу этого мужика:
— Что же, теперь моему подзащитному одному отвечать за бедственное положение всей нашей медицины!?
Короче обул нас адвокат, а подзащитного этого, чуть ли не в зале суда из-под стражи освободили.
— Слушай Саша! – говорю.- Может нам этого адвоката вместо тебя в дежуранты взять?
Но ведь не согласится, поди.
Он и адвокатскую карьеру сделает, будьте – нате, с такими — то знаниями нейрохирургии!